на Главную страницу

КОМАНДИРЫ

КОНТАКТЫ

КОРАБЛИ

История_Соловецкой_Школы_ЮНГОВ

Другие Школы и ЮНГИ




Бурковский Олег Львович




Бурковский Олег Львович , военная молодость





из сборника "Соловецкие юнги":



Слово Бурковскому Олегу Львовичу:



Вспоминать об этом трудно и больно. Не хочется вновь проходить, пусть мысленно, через кровь, ужасы и страдания. И все же это делать надо. Особенно, когда ведешь разговор с сыновьями и внуками о смысле и ценности жизни.
Необходимо это делать и потому, чтобы, читая или слушая наши воспоминания, сегодняшняя молодежь правильно могла моделировать шкалу своих нравственных ценностей.
Многое из того, о чем хотел бы рассказать, стерлось из памяти.
Как правило детали. Оно и понятно: памят ь не вечна. Но главное будет жить в каждом из моих товарищей по огненному детству до последнего нашего часа.
День 23 августа 1942 года. Страшная бомбежка Сталинграда застигла врасплох. Кругом грохотало и горело. Кирпичная пыль смешалась с дымом. Дрожала от разрывов земля.
Таким запомнился на всю жизнь мне, четырнадцатилетнему подростку (родился я в 1928 году), этот день.
Оставшись в разрушенном городе без родителей и потеряв остальных родственников во время бомбежек, я не долго думал, чем заняться. Вместе со школьным другом Валькой Соловьем мы начали возить на ручной тележке с привокзальной площади на центральную переправу раненых бойцов и жителей города.
Питались чем попало. Чаще ложились спать с пустым желудком. Но во время очередного артиллерийско — минометного обстрела Валька погиб. Когда я, уже один, снова впрягся в тележку, ко мне подошел солдат и помог довезти раненого до причала, а после повел меня в свою часть.
Это был санинструктор Иван Сугак, он доложил генералу А. Родимцеву, что я спас многих раненых из 13 — й гвардейской стрелковой дивизии, и получил разрешение «усыновить» меня.

Так я стал сыном 34 — го стрелкового полка 13 — й гвардейской стрелковой дивизии и находился при старшине роты автоматчиков.
В считанные часы солдаты подогнали шинель и обмундирование, перешили по размеру сапоги, и я с гордостью надел солдатскую форму.
Но я был не только сыном полка, я был солдатом. Вопреки запрету иногда вступал в бой с врагом. До сих пор помню убитого мной немца — здоровенного детину. Я успел на несколько секунд раньше нажать на спусковой крючок своего ППШ.
Это было, когда фашисты в очередной раз наступали на боевые позиции полка. Почти половину магазина выпустил я из своего автомата, видел, как отлетели под пулями ошметки его шинели и как он затем рухнул на землю.
Правда, после этого меня почти весь день рвало. А однажды увязался за цепями пехотинцев, штурмовавших Мамаев курган.
Это был страшный штурм — бежать и ползти приходилось по разлагающимся трупам морских пехотинцев, которыми были усеяны восточные склоны кургана.
Немало полегло тогда и гвардейцев Родимцева, дважды штурмовавших Мамаев курган.
И каково же было разочарование, когда взятую такой дорогой ценой высоту пришлось снова оставить! Пришлось мне выполнять и роль связного. В одном из боев группа бойцов из роты автоматчиков была отрезана врагами от основных сил в районе метизного завода.
Несколько попыток вырваться из окружения не увенчались успехом. Нужны были согласованные действия группы и пулеметной роты Полякова, которому было приказано командиром полка деблокировать группу.
Тогда я и попросил послать меня в группу связным. Мне удалось незамеченным пробраться через позиции немцев и передать необходимые указания командиру группы о совместных действиях.
И вот по сигналу красной ракеты 5ойцы пошли в атаку, а пулеметы роты Полякова открыли кинжальный огонь.
В ходе боя в боевых порядках немцев удалось образовать коридор, по которому бойцы и вышли из жружения.
А с ними вышел и я. С тех пор А.И. Поляков стал моим крестным отцом и эставался им до самой своей смерти.

Помогал я бойцам и с питанием. Пробирался в тыл к немцам и, нагрузив мешок gродуктами из подвала сожженного магазина, возвращался к своим.
И все же при очередной ходке фашисты меня засекли и открыли огонь. Я получил ранение в ногу, правда, уже недалеко от своих позиций, и меня на последней барже перед самым ледоставом отправили в госпиталь.
После лечения в госпитале проездом посетил Сталинград в марте 1943 года. От моего дома остались только стены, в проеме окна на подоконнике 1 — го этажа увидел свои обгорелые плоскогубцы, конечно, не удержался и расплакался. Не к кому было прислониться, отец и мама были на фронте, известий от них никаких.
Бабушка погибла еще в бомбежку 1942 года. С сержантом Александром Илларионовичем Колесниковым подружились в госпитале.
Направили нас после выписки в 3 — ю Черноморскую бригаду. С ней прошел сотни километров по военным дорогам, принимал участие в освобождении Се«астополя, где Колесников погиб.
Похоронили его со всеми почестями, а я потерял близкого друга. В боях за Одессу в 1944 году, когда наша рота готовила проходы в немецкой обороне для высадки десанта, меня тяжело ранило в голову.
На многие месяцы терял речь, часто бился в припадках. Но медики все же вернули меня в строй.
По комсомольской путевке был направлен в Школу юнг на Соловецкий остров.
Добирался более месяца до Кеми, голодал и страдал симптомами ранения, часто терял сознание. Очень переживал, что не пройду медкомиссию и не попаду в школу.
Конечно, скрыл, что я дважды был ранен. Когда объявили, что принят, радости не было предела, моя мечта стать моряком сбылась.
В Кремле меня переодели и направили в Савватьево в 3 — ю роту боцманов к старшине роты Котенко. Поселили во второй кубрик на девятку, где были боцманы и радисты, старшиной смены был старшина второй статьи Жук. Ходил в караул, заготавливал дрова, чистил картошку по мешку на брата. Но где выкладывался полностью — так это в учебе.
Школу юнг закончил с отличием, что давало мне право выбора флота. Получив специальность радиста, я, конечно, выбрал Тихоокеанский флот, где шла война с Японией.
Но принять участие в ней мне не пришлось, она вскоре закончилась. Все последующие годы служил на различных кораблях. Имею два высших образования, кандидат наук, доцент, защищался в Москве в МГУ. Возглавлял строительство осетрового рыборазводного завода в низовьях Волгоградской ГЭС в качестве главного инженера.
Вместе с профессором Н. Николюкиным,
инженерами И. Бурцевым и Е. Серебряковым вывели впервые в мире гибрид, дающий потомство в пресной воде, под названием «бестер».
Гибрид был получен от самки белуги, ее вес достигал более трехсот килограммов, и самцов нескольких сотен стерлядей.
Этот гибрид дает потомство на 8-й — 12-й год. В то время как сама белуга дает первое потомств о лишь на 20-й — 35-й год.
Скрещивание других морских видов осетровых с пресноводной стерлядью потомства не дает. Но наша работа дала возможность получать потомство от «бестеров» в пресной воде и в искусственных водоемах.

Это позволило, кроме рыбных деликатесов, увеличить добычу дорогостоящей черной икры. За это на ВДНХ мы получили золотые медали.
Много лет возглавлял токсикологическую лабораторию и вел периодически курсы токсикологии в Институте усовершенствования руководителей химической промышленности в Москве.
Впервые в Советском Союзе разработал и внедрил в производство автоматический биоконтроль сточных вод, не имеющий аналогов в мире.
Опубликовал более 50 научных работ, часть — за рубежом. Имею правительственные награды. В 1985 году был избран председателем совета ветеранов 13 — й гвардейской стрелковой дивизии.
Член совета ветеранов области, постоянно выступаю в подшефных школах и в училище Олимпийского резерва им. дважды Героя Советского Союза генерала А.И. Родимцева.
В настоящее время пенсионер, инвалид второй группы.