вспоминает Лев
Николаевич
Косинский :

Есть такие собственноручно написанные Львом
Николаевичем строчки:
Северный Флот 1942-1950
Эскортный тральщик ТЩ-111
6-ого Краснознамённого дивизиона тральщиков С.Ф.

Боевой путь тральщика
Участие в конвойных операциях в Баренцевом и Карском морях.
-- "Полярные конвои".
Проведён 41 караван транспортных судов.
Уничтожено подводных лодок врага-3
Вытралено и обезврежено морских мин-65
В боевых походах пройдено 40 тыс морских миль
(74 тыс км)

Старшина 1-ой статьи Косинский Лев Николаевич
рожд. 1925 г
1942 год - обучение в школе юнгов на Соловецких островах по
добровольному набору .
1943-1950 годы- служба на корабле ТЩ-111,звания и должности:
Юнга-дублёр моториста,матрос моторист-дизелист.
Старшина 2-ой статьи--командир машинного отделения.
Старшина 1-ой статьи-старшина БЧ-5 (Главный механик).
БЧ-5--Пятая Боевая часть корабля (Электромеханическая)






Снимок 1944 год,Северный Флот





Эскортный тральщик
ТЩ-111


Северный Флот ,1943 год
Косинский Лев Николаевич
,рожд 1925 г
юнга-моторист на эскортном противолодочном тральщике ТЩ-111
(ст. лейтенант Лекарев),
6-ого Краснознамённого дивизиона тральщиков
Северного Флота.





1942 год,Северный Флот



Северный Флот,1944-1945 год

Машинное отделение,пост управления главным двигателем
Тральщик Тщ-111
Командир 1-го машинного отделения корабля
Старшина 1-ой статьи Косинский Л.Н.---"на вахте"

вырезка из газеты "Североморец",середина 1940-х годов


Москва,2005 год
Косинский Лев Николаевич,
участник войны с 1942 по 1945 год,
участник боевого послевоенного траления с 1945 по 1950 год

в Баренцевом и Карском морях

на эскортном противолодочном тральщике ТЩ-111(ст. лейтенант Лекарев)
6-го Краснознамённого дивизиона тральщиков Северного Флота.





Это -Я!
Крым,Ялта 1955 год




Очерки,автор Лев Николаевич Косинский

Л. Н. Косинский

"Марина Раскова"

1944-й год. Мне 19 лет. Я
на должности
командира машинного отделения
эскадренного тральщика ТЩ-111
6-го Краснознамённого дивизиона тральщиков Северного Флота .

В моем заведовании один из двух главных двигателей корабля.
Я отвечаю за его техническое состояние.

за его исправную работу.
Мой корабль, кроме аббревиатуры ТЩ, что означает тральщик, носит имя старшего
лейтенанта Лекарева, командира 2-ои боевой части (артиллерийскьл боевая часть— БЧ-2).
миноносца "Сокрушительный», геройски погибшего в Белом море,в 1942 году.
Основной работой моего корабля в то время,было конвоиравание и
охрана транспортных кораблей наших союзников. шедших в наши
северные порты из США и Великобритании с военными грузами и продовольствием.

Мы провели очередной караван в Архангельск
и встали у причала для проведения очередного профилактического ремонта механизмов и оборудования корабля.
В этом походе, как и в других были атаки вражеских подводных лодок.
Но они были отбиты, нейтрализованы и все корабли пришли в порт назначения без потерь.
Всего за годы войны мой корабль,в составе с другими кораблями участвовал в 41-ной конвойной операции (сведения из вахтенного хурнала корабля). В этих операциях моим кораблем были уничтожены три подводные лодки противника .

Итак. стоим у причала в Архангельске.
Работаем по 12 часов в день, с 8=00 до 20=00.

Вечером увольнение в город, 1/3 личного состава-- одна боевая смена.
На увольнение можно попасть в порядке очереди один раз в три дня, три раза за 1О суток, именно столько мы стоим на ремонте.
А потом,на месяц-полтора в море, в походы , конвои .
Сейчас лето . В городе — рестораны кафе, закусочные, а там — свежие овощи, салаты из свежих овощей. Эти салаты мы потом стали называть "салат--дизентерия".
В море на корабле всё питание — консервы, каши,
макароны, горох и, естественно, в городе мы набрасывались на свежие овощи. В результате на всех кораблях нашего соединения началась эпидемия дизентерии

А тут приходит приказ из Главного Штаба: направить три корабля в пролив Вилькицкого (Северная Земля полуостров Таймыр) для
встречи и сопровождения транспорта "Марина Раскова",
шедшего в наши северные порты
Дальнего Востока Северным морским путём. В конвой были назначены три корабля: ТЩ-114, Т1Ц-116 и ТЩ-118.

Но из-за эпидемии дизентерии ни на одном из кораблей не было полного комплекта команды.
Часть команды была госпитализирована в городские больницы. Было принято решение доукомплектовать команды этих
кораблей путем временного перевода на них необходимых специалистов с других кораблей соединения.
В число временно откомандированных попал и я. Меня назначили командиром машинного отделения иа тральщик ТЩ-114 .Утром следующего дня я должен перейти туда.

Вечером ,накануне я подошел к своему рундучку
(шкафчик с личными вещами),чтобы приготовить то,что я должен взять с собой.
И почему-то мне очень не хотелось переходить на ТЩ-114. В этот момент мной овладело чуствр тоски,какое-то предчуствие беды. Появилось чувство,как будто я вижу свой рундучок в последний раз.И будь на то моя воля,я ни за что не согласился бы пойти на ТЩ-114. Но приказ есть приказ,надо выполнять.
А поздно вечером,после вечернего чая,который был в 21-00,у меня внезапно начался понос,да ещё с кровью. Я обратился к корабельному фельдшеру,лейтенанту медицинской службы.

Мы Его за глаза звали Лёнечкой,что соответствовало его внешности и поведению. Добродушный,приятный толстячок,он весь был какой-то гражданский,ничего офицерского в нём не было. Очевидно,это и привело его к трагедии,разыгравшейся на корабле уже в 1951 году,после моей демобилизации.Я об этом узнал из писем моих корабельных друзей,ещё служивших на корабле. Из-за своего вида и характера Лёнечка всё время подвергался насмешкам, а возможно и издевательствам со стороны остальных офицеров корабля.

И однажды,не выдержав очередной сцены насмешек в кают -компании, он расстрелял из пистолета своих обидчиков,а затем застрелился сам, закрывшись в лазарете. А пока Лёнечка повёл меня в гальюн(корабельный туалет), посмотрел на мои экскременты,вызвал "скорую" и отправил меня в госпиталь.

Вместо меня на ТЩ-114 назначили командира 2-го машинного отделения моего друга со Школы Юнгов ещё на Соловецких островах Володю Гришелева, родом из Минска.Но и он угодил в госпиталь на следующее утро,перед самым выходом ТЩ-114 в море.Как выяснилось потом,у него была не дизентерия,а банальный колит ,но это не меняло дело,а напротив,ему повезло вдвое. Я в госпитале оказался в тяжёлом положении,температура под 40 и,кажется, какое-то время я был не в полном сознании.

Так прошло несколько дней. Постепенно состояние стало улучшаться,я стал вставать,выходить и из палаты в коридор,общаться с товарищами. И узнаю последнюю новость.ТЩ-114,ТЩ-118,транспорт "Марина Раскова" потоплены,из команд ни один человек не спасся.

А произошло следующее.Наши корабли охранения благополучно дошли до пролива Вилькицкого ,встретили "Марину Раскову" и повели её по выбранному ,или назначенному сверху,из штаба курсу, проложенному по Карскому морю вблизи острова Белый по мелководью. Очевидно,с целью уменьшения опасности атаки подводных лодок, опасающихся заходить на мелководье,где их легче обнаружить и уничтожить.И вдруг на траверзе острова Белый в кормовой части "Марины Расковой" происходит мощный взрыв.

Отбита часть кормы,винты.Транспорт потерял ход.

Командование конвоя предполагает,что поскольку взрыв был в кормовой части,где работают винты и создают шум,притом на мелководье,где присутствие подводных лодок маловероятно, причиной взрыва является сработавшая магнитно-акустическая мина. Таких мин,установленных противником в Баренцевом и Карском морях было очень много.

Позднее,с с 45-го по 50 -й год ,когда мы занимались боевым тралением, только наш корабль обнаружил и обезвредил 60 таких мин.Придя к такому выводу,командование конвоя даёт приказ ТЩ-114 и ТЩ-118 подойти к транспорту и снять с него груз и команду,а ТЩ-118 начать траление района,что и было выполнено. Через некоторое время на одном из тральщиков,пришвартованных к транспорту ,раздаётся взрыв- и он тонет. Вскоре следом за ним от взрыва и второй пришвартованный к транспорту тральщик. А затем мощный взрыв в носовой части транспорта (корма уже отбита) отправляет на дно и "Марину Раскову" . ТЩ-116,видя всё это и не понимая причины происходящего,даёт полный ход и уходит из района бедствия.

А ведь я в это время должен был быть на ТЩ-114. Спасла дизентерия. Нет худа без добра.
Анализ события:Причиной взрывов были не мины,
а торпеды,выпущенные подводной лодкой,находящейся в этом районе.

Но почему корабли охранения,имеющие превосходную гидроакустическую аппаратуру,не обнаружили лодку? Или утратили бдительность,проявив некоторую беспечность в надежде на защиту от лодок мелководьем?

Но сразу все три?-- Маловероятно.
А вероятнее всего то,что лодка или лодки
были вне радиуса действия аппаратуры и были недоступны для обнаружения.
А торпедировать и попадать в цель с такого большого расстояния могли.

И вот почему. В то время у противника появилось новое и очень эффективное оружие,и нам в то время неизвестное.
Это- магнито-акустическая торпеда. Для стрельбы этими торпедамине нужно было обеспечивать точность прицела,решая торпедный треугольник ,определяющий упреждение курса торпеды и обеспечивающий поражение цели. Достаточно было выпустить торпеду в направлении цели с любого расстояния,которое могла пройти торпеда.

Сначала торпеда идёт по курсу,заданному ей пуском.

Но,приблизившись к цели и начав улавливать шум работающих винтов цели и её магнитное поле,торпеда получает автоматическое управление, обеспечивающим её точное попадание в цель.
НО,поскольку цель перемещается,а расстояние большое,торпеда описывает дугу,догоняет цель и поражает её в кормовую часть, что и было в случае с "Мариной Расковой".
Повторяю:это в то время было новое оружие,и,возможно, командование конвоя,как и командир ТЩ-116,ещё не знали о его существовании.

Тральщик ТЩ-116,сбежавший с поля боя,в чём его сначала и обвинили,благополучно пошёл в базу.
Командира корабля обвинили дезертирстве и даже хотели отдать под суд за побег с поля боя,за то,что не оказал помощи погибающим людям. Но,хорошо подумав,отправили его искупать свою вину на свободную охоту,разумеется,за лодками,запретив возвращаться в базу до тех пор,пока он не уничтожит хотя бы одну лодку противника.
Решение,по моему мнению,очень правильное. Если бы он остался и пришёл на место гибели кораблей,он не только никого бы не спас ,поскольку люди уходили на дно вместе с кораблями,
не успев спустить спасательные средства,но и сам получил бы торпеду и тоже был бы потоплен.

И он искупил свою вину.

ТЩ-116 уничтожил в районе острова Диксон подлодку противника,причём,лодку уникальную. Как писала североморская пресса,таких лодок у Германии было всего две.

Это был подводный крейсер с единым двигателем-дизелем,который мог работать в подводном положении.
а значит,лодке не нужно всплывать для зарядки аккумуляторов,подвергая себя риску быть обнаруженной и уничтоженной.

Кроме того,отсутствие у лодки ставшими лишними электродвигателей с аппаратурой управления и аккумуляторов высвободило дополнительный полезный тоннаж,расширяющий тактические возможности лодки.

Эта лодка имела большой запас живучести. ТЩ-116,обнаружив её провёл несколько бомбометаний,пока не уложил её на грунт,лишив хода.

Такого не было в практике борьбы с лодками у тральщиков нашего типа,построенными в США в 1943 году. Превосходная автоматическая гидроакустическая аппаратура , обеспечивающая прицельное бомбометание,мощное противолодочное оружие позволяли уничтожить лодку с одного-двух заходов,
в 2-4 глубинные бомбы.

А ТЩ-116 проводил бомбометание несколько раз.Он израсходовал весь запас глубинных бомб--16 штук.
лодка потеряла ход,но была ещё жива. Тральщику пришлось идти на остров Диксон,принять на борт полный комплект глубинных бомб,вернуться обратно,найти лодку и добить её.
Я видел в газете "Североморец" фотографию этой лодки, сделанную подводной камерой:
вид весьма внушительный и грозный.

Значит, при исторической оценке событий уход ТЩ-116 с места гибели кораблей ,как его ни назови,был решением правильным.

Был не только спасён корабльТЩ-116 и 100 человек его команды,но и ,как
следствие уничтожен такой грозный ,как этот подводный крейсер, не имевший в то время аналогов в мире,который бы принёс нам много тяжёлых потерь.

А вторая лодка этого типа,опять же по свидетельству тогдашней прессы,так и не была достроена до конца

войны и в море не вышла

*    *    * *

Гибель "Бриллианта"

"Бриллиант" --патрульно-сторожевой корабль

водоизмещением 450 тонн,команда 75 человек.

Погиб в сентябре 1944 года в Карском море при выполнении

конвойной операции по проводке большого каравана.

транспортных судов,шедших с Дальнего Востока в наши северные порты Северным морским путём.

В составе каравана более 50-ти кораблей. Получил торпеду,разломился пополам и затонул в нескольких десятках метров от правого борта нашего корабля ТЩ-111.

Мелкие осколки от взрыва падали на нашу палубу. Ни один человек не спасся. Шедший сзади тральщик ТЩ-120 подобрал одного человека , но тот был сильно контужен,был весь синий и умер.

Мой корабль ТЩ-111 в составе конвоя — в правом заднем секторе. За нами следует «Бриллиант», за ним ТЩ-120.

Время — первыв час ночи.

Я только что, в 24 -00 сменился с вахты у главного двигателя и лег на свою койку в носовом кубрике у правого борта .Я еще не успел уснуть, как с правого борта,
у которого я находился„ раздался взрыв и удар в борт страшной силы.
Корабль взрывом тряхнуло, как игрушку. Я спрыгнул с койки, вскочил в ботинки и бросился бегом а машинное отделение . Я знал. что в этой ситуации должна бьпь боевая тревога. а по боевой тревоге я расписан в машинном отделении у поста главного двигателя .
Я должен там сменить вахтенного моториста, который должен бежать на боевой пост, на котором он должен быть по боевой тревоге.

Надо сказать. что спали мы все. не раздеваясь, все время, сколько находились в море, в походе.

А это и месяц и полтора. Ботинки прнвязывалн шнурками к койке, иначе но время качки они пойдут путешествовать по всему кубрику.

а потом их придется долго искать .

На подготовку корабля к бою дается полторы минуты.

А на одевание-обувание время не отводится. В море выживает тот, кто пераым начнет действовать. кто первый выстрелит. И чем раньше корабль будет готов к бою. тем больше шансов выжить.
Мне, чтобы занять свое место в машинном озделенин нужно пробежать через весь кубрик до левого борта, где расположен люк на главную палубу ,подняться по трапу ,бегом на главную палубу,
пробежать до люка в машинное отделение, спуститься бегом по трапу в машинное отделение, добежать до поста управления главным двигателем и сменить вахтенного моториста, которому нужно проделать не меньший, а иногда и больший путь до своего боевого поста.

Я прибежал в машинное отделение, сменил вахтенного моториста и ждал сигнала тревоги. И он, наконец, рвздался, с большим опозданием.
Очевидно, нв мостике вахтенный офицер был так оглушён и ошарашен взрывом, чта не сразу пришел в себя и включил сигнал боевои тревоги. Я стою у поста управления и пытаюсь понять , чго произошло. Ясно, что это торпеда, но куда она ударила?
Удар был в правый борт, но правыи борт в районе ккубрика и машинного отделения цел, а это середина корабля.
Если по корме ,тогда были бы отбиты винты, но это сразу отразилось бы на работе главного дизеля.
А двигатель и вся трансмиссия, гребной вал работают нормально . У меня над головои большой вентиляционный люк шахты, выходящей на верхнюю палубу .
Я смотрю на люк и думаю если из люка польется вода, значит, корабль идет ко дну.
Мысли о спасении нет. Думать бесполезно .Мы в машинном отделении, как мышн в мышеловке, заперты. Если помещения корабля зальет воэдсзй, выбраться на верхнюю палубу можно только в водолазном снаряжении а его нет, да и одеть не успеешь.

Ну, стою и жду И вдруг обрашаю внимание на то,что корвбль качает .
Но если качает, то значит мы на плаву, под водой качки нет.
И в это время срабатывает машинный телеграф, команда с мостика об изменении числа оборотов двигателя, ну и соответственно, скорости корабля,

Значит, мы целы. Взрыв не у нас. А где? Что случилось? А произошло следующее, по рассказам очевидцев, находившихся в это время на вахте на верхней палубе ,
а также шифровалыщика корабля, которьй по своим служебным обязанностям всегда находится рядом с команднром корабля и всегда все знает:
Время — первый час ночи. Темно, сильный туман .
С ноля часов и до одного часа. по графику на нашем корабле закрывается акустическая вахта, аппаратуру на один час отключают на профилактические работы.
Лодки слышат ,когда работает наша аппаратура, и старвются не попадать в радиус ее деиствия. Знают,для них это смерть.
Но слышат, и когда аппаратура не работает. И тогда они активизирунт свою деятельность. Сзади нас идет "Бриллиант" .
У него аппаратура слуховая( у нас ультразвуковая)с не большим радиусом действия и малоопасная для лодки.

Следом за "Бриллиантом" идет тралыщик ТЩ-120, у которого,как выяснилось потом, аппаратура была неисправна и работала с перерывами,
что в итоге и привело к его гибели.
Воспольэовавшись зтой ситуацией, лодка приблизилась к каравану и торпедировала ,
как показал анализ исследования показаний приборов, наш корабль И в правыи борт ,у которого я находился в зтот момент.

Но опять судьба--торпеда попала в «Бриллиант». Почему?
За несколько мпнут до торпедной атаки "Брилливнт", потерявший ориентировку в сильном тумане, оказался рядом с нашим правым бортом. Наш вахтенный офицер в рупор сообщил на "Бриллиант" о его ошибке.

С «Бриллианта» также в рупор ответили, что они сориентировались и сейчас займут свое место в конвое.
«Бриллиант» увеличил ход, прошел вперед, развернулся и пошел обратно на своё место.
И когда он поравнялся с нашим кораблем в него попала торпеда.
На нашем корабле сразу же открыли акустическую вахту, прервав профилакти ческие работы. и засекли лодку.

Наш командир запросил разрешения атаковать лодку ,но командир конвоя не разрешил из-за опасения оголить охрану правого заднего сектора конвоя.
«Бриллиант» погиб,у шедшего сзади ТЩ-120 аппаратура ненадежна, а мы ТЩ-111, выходим из конвоя и весь правый задний сектор остается открытым.
А если лодка не одна? А та, другая ,через брешь в конвое проникнет внутрь конвоя, где её уничтожить будет невозможно,а она сможет беспрепятственно топить корабли один за другим?

Это будет разгром конвоя как печально знаменитого РQ17 в 1942 году.
Для лодки зто большой риск, потом ей нужно будет выходить из-под каравана, и тогда она может быть оонаружена и уничтожена.
Но это потом ,зто оправданный риск.

Обнаружив лодку, мы определили ее координат ы ,расстоянние до лодки, глубину погружения, курс.
Сопоставив и изучив все данные по времени события, скорости торпеды и другим командование корабля пришло к выводу, что торпеда из лодки была выпущена, когда "Бриллиант" шел вперед, до его поворота обратно.
Но на лодке не знали что он повернет. И следовательно, «Бриллиант» слунайно попал под торпеду, направленную в наш корабль ТЩ-111.
Вскоре,после гибели «Бриллианта» с ТЩ-120 сообщили командиру конвоя, что они исправили аппаратуру и командир конвоя приказал ТЩ-120 начать поиски лодки, а нам ,ТЩ-111, одному прикрывать задний сектор конвоя.
Почему ТЩ-120, а не наш ТЩ-111? На Т1Ц-12О аппаратура за время похода выходила из строя нссколько раз и поручить охрану каравана столь ненадежному кораблю рискованно. А на поиске лодки он, ТЩ-12О исполнит свою роль ,отгонит лодку от каравана ,а может, если повезет, и уничтожит ее.

Но получилось не так.
Далее, по рассказам спасшихся с ТЩ-120 ,в частности, моего знакомого еше по Соловецкой Школе Юнгов, рулевого с ТЩ-120 Анатолия Негары, события развивались следующим образом:

На покинувшем орабли и оставшемся в одиночестве ТЩ-120 акустическая аппаратура вскоре снова вышла из строя. Он оказался "глухарём". Лодка это обнаружила и торпедировала тральщик.
По-видимому ,магнитно-акустической торпедой,так как торпеда попала в корму,на шум винтов.
Корма и винты были отбиты,корабль лишился хода. Он был обречён.Командир приказал команде покинуть корабль. Спустили катер,шлюпку,понтон.
Команда перебралась на спасательные средства и отошла от корабля.Но на баке,у носового орудия ,осталось несколько человек. И,когда лодка всплыла на перископную глубину, они, увидев перископ, открыли по нему огонь из носового 76-мм орудия.

Вреда лодке эта стрельба не принесла:
нужны спепиальные ныряющие снаряды, а ребята стреляли простыми фугасными .
Лодка отошла и выпустила торпеду по центру корабля. Корабль переломился и стал тонуть.
Корма, поврежденная первой торпедой, затонула сразу, а носовая часть погружалась медленно, унося с собой и ребят, находившихся у носового орудия.

Из них никто не спасся. Почему они не покинули обреченный корабль ? Почему не сошли со всеми на спасательные средства?
Судить не нам, а они уже этого не скажут.
А строить всякие, даже сверхпатриотическне догадки будет искажением истины, — а это кощунство над памятью погибших.

Лодка через некоторое время всплыла и подошла к спасавшимся на плавсредствах.
Кто-то высказал опасение, что их сейчас всех перестреляют.
Но на мостике лодки появился человек и на русском языке спросил есть ли у них компас.

С катера ответили, что компас есть.
И тогда человек сказал:
"держите курс столько-то гралусов, там земля" И ушел с мостика. А лодка погрузилась и ушла.
Спасенные пошли указанным курсом и через какое-то время промокшие, замерзшие высадились на какой-то небольшой необитаемый островок в Карском море.
Вытащили на берег шлюпку и понтон, забрались под них,чтоб хоть немного согреться.
Там их обнаружил, снял и доставил на Диксон самолет — морскои разведчик.
Ребята рассказывали ,что когда они лежали и дрожали от холода под шлюпкой и понтоном, к ним подошел белый медаедь, постоял, понюхал и ушёл, но страху нагнал не меньше лодки.
А мы, доведя караван без дальнейших потерь до Архангельска, сразу же получили приказ идти на Диксон и забрать наших, спасенных с ТЩ-120 ребят.
Мы пришли на Диксон, забрали их и прошли обратно в Архангельск где и поместили их в госпиталь.
И на обратном пути они и поведали нам эту эпопею .
А уже упомянутыи мной рулевои с ТЩ-120 Анатолий Негара, харьковчанин, после демобилизации в 1950 году вернулся в родной Харьков и работал там на ХТЗ.
Но через некоторое время у него началось, по заключению врачей, как следствие переохлаждения организма тогда, в 44-ом году, х роническое воспаление лёгких, и он вскоре умер . *       *       *

Десант в Северной Норвегии

В конце 44-го года корабль ТЩ-111, на котором я служил в должности моториста, получил задание по высадке десанта в Северной Норвегии,в Варангер-фьорде,
в районе норвежского города Киркенес.
Десант погрузился на корабль в нашей главной базе — городе Полярный, в Кольском заливе .
Десантники — солдаты разместились в помещениях корабля и прямо на палубе .
Сидели или лежали, положив под головы вещевые мешки, держа в руках автоматы.
Оживленно беседовали друг с другом, иногда вставали, ходили по кораблю, выходили на верхнюю палубу, на ют, курить.

Я занимался подготовкои к выходу в море главного двигателя носового машинного отделения. Нужно включить специальное устройство — сепаратор для подогрева и одновременной очистки масла в рабочей цистерне главного дизеля, добавить масло до нужного уровня, накачать топливо в расходный бак, накачать в баллоны пусковой воздух, прокачать двигатель горячим маслом, проверить его, провернуть коленчатыи вал ручным устройством , проверить работу машинного телеграфа и телефона, запустить двигатель, прогреть его на холодных оборотах и осуществить ряд других дел.

При выполнении всех этих работ приходилось неоднократно подниматься по трапу из машинного отделения и вылезать из люка на главную папубу, где разместились десантники. Возле люка устроился молодой парень, общительный и любознательный.
Он все заглядывал через люк вниз, в машинное отделение.
Было видно, что ему зто очень интересно.
И действительно, машинное отделение сверху выглядело весьма внушительно, масса механизмов, пульты управления, трубопроводы, вентили ,задвижки.

Непосвященному человеку наверняка казалось, что разобратьься в этом нагромождении технических устройств просто невозможно. И, при очередном моем появлении из люка, он спросил меня, зачем я все время лазаю туда-сюда, ухожу- прихожу,чем я занимаюсь.
Я коротко объяснил ему суть дела, мы познакомились, разговорились.
Наконец, приготовления были закончены .
Сыграли аврал — сигнал сняться со швартов и мы вышли из гавани.
Как только вышли из Кольского залива, началась качка, но не сильная, море было 3-4 балла .
Для нас зто было незаметно, но солдаты укачались моментально .

Попадали на палубу ,разговоры прекратились лица стали страдальческпми, и мой знакомьй тоже побледнел, загрустил,замолчал лёг на палубу .
Я несколько раз за время перехода проходил мимо, но он никак не реагировал.
И только в самом конце, перед высадкой десанта, когда он собирался и я подошел попрощаться, он сказал "и как вы тут служите? Да я согласен отслужить двадцать лет в пехоте, чем один день во флоте!"

И снова обратился ко мне:" ну скажи, как вы тут служите?"
Я ответил :
" ну, как ты же видишь, нормально ! "
Он покачал головой и ничего не ответил. Мы попрощались. и он ушел .

Наконец, началась высадка десанта. Спустили спасательные плавсредства, катер,шлюпку, понтон.
Десантники на них разместились и отошли от корабля. До берега было далеко, Корабль не мог подойти близко из-за опасности сесть на камни.
Плавсредства с десантниками пошли к берегу. Высадку десанта с моря поддерживал огнем линкор «Архангельск». На берегу в некотором отдалении от моря рвались снаряды. Плавсредства не могли подойти к самому берегу.
Десантники спрыгивали на воду и по грудь в ледяной воде, держа в руках над головами оружие и припасы, выходили на берег. Высадка прошла успешно, и мы отошли в море.
А на берегу начался штурм немецких позиций у города Киркенес . Одновремснно с наступлением наших частей на берегу, в Варангер-фьорд, на берегу которого расположен город Киркенес ворвались наши катера-охотники, вооружённые реактивными установками "Катюша" и поддержали наступление наших сухопутных войск.
Операция длилась около суток, прошла успешно. И утром мы вошли в Варангер-фьорд, провели профилактическое траление возможных мин и пришвартовались в городе Киркенес.

Рядом с местом нашей швартовки у причала из воды торчала мачта потопленного во время штурма небольшого немецкого корабля .
Командование нашего тральщика решило обследоаать зтот корабль. Два наших водолаза в легководолазных костюмах спустились туда и осмотрели часть внутренних помещений .

Нииего достопримечательного они там не обнаружили, но подняли на поверхность и передали нам на корабль несколько ящиков немецкого шнапса в глинянных бутылках.

Напиток отвратительный , после ста граммов сутки болит голова.

На следуюшии день с утра на причале у нашего корабля появились норвежские дети.
Онн стояли на причале, молчали, переминались с ноги на ногу и смотрели на корабль.
Наконец, у нас кто-то сообразил и догадался ,что они голодные и мы стали наделять их чем могли, кто несет хлеб, кто рыбину, кто консервы, кто сигареты для взрослых из дома.

И вот ребенок (а они были в возрасте лет 10-12), получив что-либо в руки расцветает в улыбке и радостный пускается бегом домой.

И сколько мы стояли в Киркенесе, все время у корабля были дети и мы все время старались их подкармливать, А вечером возле корабля появилась группа молодых людей примерно нашего возраста 18-20 лет.

Они пришли пригласить нас на танцы.
Мы приняли приглашение. От нас собралась группа человек 15-20.
Мы побрились, погладили выходную форму и пошли.


Танцы были организованы в помещении бывшей школы . Это единственное здание, сохранившееся в городе в районе порта.
Сохранилось оно, очевидно потому, что было кирпичным.
На всем пути от причала до школы не было ни одного целого дома.
По обе стороны улицы стояли голые ,полуразрушенные печи с кирпичными трубами — все, что осталось от деревянных домов.
В окнах школы вместо стёкол стояли деревянные щитки. Освещение было от керосиновых ламп и фонарей. В зале для танцев у стен стояли деревянные скамейки. У одной из стен стоял стул и на нем молодой парень с аккордеоном. В зале уже были молодые ребята и девушки-норвежцы.
В обшей сложности было, наверное, около полусотни человек.
Обстановка была непринужденной , было шумно и весело .

Заиграл аккордеон. начались танцы. Ребята стали приглашать девушек. Я сидел на скамейке и смотрел на танцуюших.

Я никогда не увлекался танцами,
Я занимался спортом.Снарядовая гимнастика, акробатика, гири,бокс, волейбол, лыжи коньки.
У меня был первый юношеский разряд .
До войны в свои 15 лет я одной рукой выжимал двухпудовую гирю ,мог подтянуться на одной руке, мог трусцой бежать без остановок несколько километров и так далее.
А на танцы времени не оставалось, Я плохо танцевал и мне неудобно было пригласить девушку.
м Танец со мной не доставил бы ей удовольствия.
Поэтому я, как и раньше, всегда сидел и смотрел на танцующих . И вдруг ко мне подходит девушка, высокая, стройная, светлые густые волосы, короткая стрижка, голубые лучистые глаза.
Одета в лыжные широкие штаны, пушистый толстый шерстяной свитер, огромные лыжные ботинки. И приглашает меня на танец . Я стою, извиняюсь и объясняю ей, что я плохо танцую. Я говорю по-русски и вижу, что она меня не понимает. Тогда я то же самое повторяю по-английски.
Вместо ответа она берёт меня за руки и вытаскивает на танцевальное поле. К счастью ,играли или танго или медленный фокстрот, в чём я ещё хоть как-то разбирался. Ну и начал я с ней танцевать.
Она танцевала хорошо, была хорошим партнером, и мне было легко с ней. Кончился танец, я проводил ее до скамейки, поблагодарил. поцеловал руку, поклонился и хотел отойти, но она взяла меня за руку , посадила рядом, и сказала что она будет танцевать только со мной и никому меня не отдаст.

Я не возражал. Она мне очень понравилась. Мы разговорились. Мы разговаривали на трех языках на русском, английском ,норвежском и еше на языке жестов. И, как ни странно, довольно сносно понимали друг друга.

Например, она рассказала ,что в школе при немцах была немецкая комендатура, а ее семья, как и многие другие семьи при немцах жили в горах, в пещерах и только при подходе советских войск вернулпсь в город.
м За разговорами, танцами время прошло быстро.
Пришла пора расставаться. Мы попрощались и она ушла с группой норвежских юношей и девушек .
На прощание я поцеловал ей руку. Она улыбнулась, и глаза её осветились внутреним светом.
А мы ---наши ребята и я отправились на корабль. На другой день мы ушли из Киркенеса и больше там никогда не были. Я до сих пор храню в себе ее образ — образ простой чудесной норвежской девушки.

Жаль что не обменялись мы тогда адресами.
Но в то время мы на корабле не думали о будущем—-- жили одним днем.
Каждый день мог оказаться последним. Так же ,как и с тем пареньком-десантником.
Как сложилась его судьба, выжил ли он в той страшной бойне, вернулся ли в свое родное село — ответа нет.
*    *     *      *        *