на Главную страницу
КОМАНДИРЫ
КОНТАКТЫ
КОРАБЛИ
История_Соловецкой_Школы_ЮНГОВ
Другие Школы и ЮНГИ
Буфетов
Василий
Александрович
Буфетов
Василий
Александрович , военная молодость
из сборника "Соловецкие юнги":
Вспоминает Буфетов
Василий Александрович:
Лето 1942 года.
Мне 15 лет. Закончил семилетку. Надо определяться.
Что делать? Отец с первого дня войны на фронте.
От него нет вестей. Старший брат закончил техникум,
и весь их выпуск отправили в танковое училище.
Решил идти по стопам брата. Подал документы в
тот же техникум. До начала занятий еще далеко.
Мы, дворовые мальчишки, целыми днями пропадали
на Волге — купались, загорали, строили глупые планы,
как сбежать на фронт.
В нашем дворе жила секретарь райкома комсомола нашего
района. Красивая, молодая.
Постарше нас года на 3-4. И вот
однажды, поймав меня за руку, сказала:
«Вася, хочешь учиться на военного моряка?
Открывается специальная морская школа, и
ты подходишь по всем требованиям. Как комсомольцу
дадим тебе от райкома путевку». — «А где эта школа?»
— «Конечно, на море, если поедешь, там узнаешь».
Помню,-что от ее слов у меня голова
«циркулем пошла» и волосы на голове зашевелились.
Я не сказал, а заорал: «Согласен!»
Документы собрал быстро и отнес в военкомат.
Там таких, как я, было уже много: из Рыбинска,
Костромы. В день отправки нас выстроили и мы,
ярославцы, с оркестром неровным строем через
весь город двинулись на вокзал.
Провожали женщины, дети и старики.
Многие плакали. Долетели слова:
«Вот и мальчишек на фронт посылают».
А нам было лестно. Мы шли с поднятыми
носами.
Так я оказался в Архангельске во флотском полуэкипаже,
где все проходили медицинскую и мандатную комиссии.
На здоровье я не жаловался, и медики поставили
«годен», а вот на мандатной комиссии тщательно
смотрели личное дело и определяли, по какой
специальности обучать. Спрашивали мнение поступающего.
Нас было много из разных городов, кто — то уже
прошел все комиссии и группировался вокруг старшин
(это будущие командиры смен).
Они прибыли с боевых кораблей,
некоторые имели ранения и награды.
Мне понравился красивый, стройный
старшина и я его спросил:
«А Вы кто по специальности?» — «Скажи, что ты хочешь
учиться на артэлектрика»,
и, похлопав меня по плечу, добавил:
«Иди смелей, салага, не пожалеешь».
Я так и сделал. На вопрос, какую хочу
избрать профессию, не задумываясь,
ответил: «Артэлектрика».
Они посмотрели мои документы,
и главный сказал: «Ну что, юнга,
будем учить на артиллерийского электрика.
Запомни: твоя рота четвертая, смена 54».
Перед отправкой на место нас выстроили, и старший
из командиров сказал: «Там, где вы будете учиться,
нет ничего, все нужно создавать — жилье, учебные
классы, бытовые помещения — заново. И это будете
делать вы сами. Будет очень трудно. Подумайте.
Кто не готов, выйти из строя». Помню хорошо — строй
не дрогнул.
К началу учебного года все было готово.
Занятия начались точно в установленный срок.
В массе своей ребята учились увлеченно.
Теория сочеталась с хорошо организованной практикой.
Много было специальных предметов, открывались новые знания.
Большую роль сыграло и обещание руководства школы, что
окончивший учебу на отлично сам выберет флот,
где будет проходить дальнейшую службу. Многие
ребята закончили по первому разряду, в том числе
и я. Я выбрал Черноморский флот и был распределен
на один из новейших кораблей — крейсер «Ворошилов>>.
Корабли эскадры базировались в порту Поти. Все северное
и западное побережье Черного моря было еще в руках фашистов.
Больших кораблей немцы не имели, если не считать двух — трех
эсминцев старой постройки в Румынии, но они за всю войну
ни разу «не высовывались». Я это говорю к тому,
что больших морских сражений с противником на Черном море
не было. В задачи кораблей входило обеспечение
наступления наших войск на побережье, поддержка
десантов, артобстрел скоплений войск противника,
конвоирование судов и т.д. Делалось это, как правило,
в темное время суток. До середины 1944 года фашистская
авиация господствовала в воздухе, и наши корабли,
не имея воздушного прикрытия, были очень уязвимы.
Закончилась война. «Старичков» провожали домой и среди них
моего наставника и друга Гришу Ванжа.
Гриша был как отец — учил и воспитывал. Он ушел в звании старшего матроса и с медалью Нахимова на груди. Провожая его, я плакал. Таких друзей-простых, честных, бескорыстных, умных и добрых — у меня больше не было.
Ушли старослужащие, и мы заняли их место, стали старшинами, командирами боевых постов. Но корабли, как и люди, стареют и умирают. И мой крейсер стал сперва учебным судном, а потом пошел в утилизацию. В 1949 году меня послали на курсы в Москву, на завод, где делали приборы управления стрельбой (ПУС), для изучения новой техники.
Там и застал меня приказ о демобилизации. Военные
предлагали остаться на сверхсрочную и
обещали послать учиться в военно — морское училище.
Москва предлагала прописку и работу по специальности в качестве контрагента — это на новых кораблях регулировать и сдавать военным морякам ПУС. Выбрал второе предложение.
Так до 1957 года я побывал на всех флотах и почти на всех строящихся боевых кораблях, имел высший 7 — й разряд электромеханика и занимался любимой работой. Но с каждым годом я все больше испытывал недостаток образования. Ведь за плечами была только семилетка. По возрасту я стеснялся идти в 8 — й класс вечерней школы. Попытался учиться в 10 — м классе. Оказалось трудно. И тогда я купил учебники за 8 — й и 9 — й классы и самостоятельно проштудировал всю программу. Снова сел за парту 10 — го класса и получил желанный аттестат зрелости. По моей специальности было только два вуза-Бауманский, но там только дневное отделение, и московский заочный политехнический. Вступительные экзамены в заочный институт сдал сравнительно легко, учиться особенно на старших курсах, было не трудно. Ведь за плечами большой опыт и практика по эксплуатации новейшей приборной техники.
К этому времени я уже женился, уволился с военного завода и перебрался на жительство в свой родной Ярославль. Вот там я и окунулся в настоящую гражданскую жизнь. Надо честно сказать, почти все предприятия местной промышленности были очень слабо оснащены автоматикой и приборной техникой, и внедрялась она очень медленно. Идти работать на завод было неинтересно, и я поступил в НИИ Совнархоза. Начал с инженера — конструктора. По окончании института в 1961 году по специальности «измерительные системы и устройства» стал заведовать лабораторией автоматики. А закончил свою трудовую деятельность заведующим большим отделом испытаний и материаловедения ВНИИ технических тканей.
Так, получив в Соловецкой школе
юнг специальность артиллерийского электрика,
я не изменил ей никогда.
Имел изобретения и был а
ктивным рационализатором. Была попытка
защитить диссертацию, но годы и здоровье
уже этого не позволили. Слишком много
у нас отняла война. Я не жалуюсь:
наша молодость прошла в трудное,
суровое, но интересное время.
Школа юнг сделала нас взрослыми людьми.
Мы получили не только физическую закалку,
но и нравственную. А флот приучил нас к
ответственности и порядку. Да, у нас не
было «счастливого детства». Нам мало
давали, но много спрашивали. И это,
пожалуй, главное, чего сейчас не
хватает современной молодежи.
У меня три взрослых сына, они не пошли
по стопам отца, не стали моряками, но
каждый честно отслужил в рядах Советской
Армии. В 2005 году, в год 60 — летия Великой Победы,
мы с супругой отметим нашу «золотую свадьбу».
Жизнь продолжается. Корни моей фамилии пущены
глубоко. У меня четыре внука, внучка и правнучка.
Имею правительственные награды.